Прапорщик с острова Березка - Алексей Молдаванин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но нетерплячку Владимира можно было ещё принять, поскольку он как все настоящие русские чьё детство было Советским, с зелёных соплей мечтал погибнуть под гусеницами немецкого танка, предварительно обвязавшись гранатами. А ещё одному сопливому Советскому пацану генералу Вознесенскому, эта прогулка по лесу под прицелами немецких егерей, терзала пролетарскую душу.
Мало того, так ещё Дядя Ваня притащил своих мюридов и боевых товарищей ещё по жизни на земле. Но это было чистой воды ехидство со стороны полковника Романова. Особенно терзался и зло зыркал по сторонам полковник Егор Горелый.
Вот где был настоящий Советский пацан, который был за любой героический кипеж. А в Ночном клубе, когда генерал Вознесенский совершил кульбит через спинку дивана, полковник Горелый не задумываясь лёг грудью на гранату, чтобы спасти своих товарищей.
И пусть граната оказалась имитационной, но боевые товарищи полковника Горелого это оценили. Хотя они давно привыкли к подобным закидонам бывшего танкиста, хоть и давно забыли его настоящую фамилию. А фамилия Горелый, родилась из прозвища командира танка, который во время штурма города Грозного, вывел горящий танк в безопасную зону, получив больше тридцати процентов ожогов кожи, но спася экипаж танка.
Служба для Горелого кончилась, а семьи у бывшего детдомовского пацана не было. Но боевые товарищи не забыли всеми брошенного инвалида и посылали ему по возможности деньги. А когда Авель Дунаев предложил Ивану Вознесенскому купить его души и души его боевых товарищей, Дядя Ваня одним из первых вызвал однорукого танкиста с обгорелым телом и душой. А вместе со сменой тела, бывший танкист сменил и незвучную детдомовскую фамилию и из Непомнящих стал Егором Горелым.
И вот сейчас полтора десятка Советских пацанов, топали по лесу и зло зыркали на кусты, в которых притаились немецкие егеря. А палил немецких егерей полковник Романов, который затевал возле таких кустов разговор с генералом Копытиным.
Первым не выдержал как это не удивительно полковник Серёгин. Ещё можно было ожидать подобного от Ивановых обломов, но именно Владимир Серёгин первым расстегнул ширинку. А вслед за полковником Серёгиным и Ивановы мюриды, во главе со своим бравым командиров, окружили куст и оттянулись по-полной.
Посмотрев с неодобрением на десяток кобелей поливающих мочой куст, полковник Романов спросил:
– А откуда стало известно что это поляки были?
– Они сами вышли к постам и попросили не вмешиваться, – сообщил генерал Копытин. – Суки потные. Грабанули МТС и посёлок и даже пустой гильзой не брякнули.
– А власовцы точно с ними ушли? – спросил полковник Романов.
– Я не знаю что они им пообещали, но половина точно с ними ушла, – сообщил генерал Копытин. – А половина по округе разбежалась. Кто на восток подался, кто примаками по солдаткам прячутся. Мы их трогать не стали. Если у кого совесть проснётся, сам к нам придёт.
– А вы уверены что они вам позволят райцентр ограбить? – спросил полковник Романов.
– Мы их не трогали, пока эти курвы не порезвились, – напомнил генерал Копытин.
– В том то и дело что не трогали, – упрекнул полковник Серёгин.
– Владимир, это вы там в Москве такие умные, – встал в позу генерал Копытин. – А наш район три партизанским отряда кормит. Поэтому и старались не теребить немцев как зря.
– Они сюда танки нагонят после вашего налёта, – усомнился полковник Романов.
– Пусть попробуют, – предложил генерал Копытин. – Мы хоть и крестьянствуем больше чем партизаним, но тут уже много карателей в болоте исчезло.
– С этим понятно, – произнёс полковник Романов. – Как думаешь, эти поляки ещё раз здесь появится?
– Пусть даже не суются сюда, курвы лукавые, – прошипел генерал Копытин. – Управимся без варягов.
– Аполитично рассуждаете, товарищ Копытин, – упрекнул полковник Серёгин. – Нас послали установить контакт с этим партизанским отрядом.
Вместо возражений, генерал Копытин показал рукой в сторону райцентра и одной, но длинной матерной фразой, объяснил двум Московским товарищам где им искать хитрожопых поляков. Романейцы тут же начали скалится, а полковник Романов, сплюнув с досады, направился в сторону болота.
Когда липовые партизаны ушли вглубь болота, обоссаные егеря вылезли из кустов и попытались слегами прощупать дорогу. Но тут на краю болота объявился Белорусский Колдун и настучав бестолковым егерям посохом по спинам, приказал:
– Доложите свою начальству, что полковник Штрауберг приказал завезти на рембазу миномёты.
Когда егеря исчезли за деревьями, Белорусский Колдун, при помощи Посоха Мертвеца, уничтожил следы егерей и растворился в лесу.
Когда липовые партизаны, потоптавшись для виду у райцентра, вернулись обратно и ушли в сторону Партизанского района, Белорусский колдун, для вида осмотрел следы и направился вслед за ними. Вспомнив как его встретили подозрительные партизаны, Корнелий решил посмотреть как партизаны будут метелит его деда.
Но хохма опять не случилась. Поняв что его внук напортачил, Белорусский колдун настучал по спинам обступивших его партизан и направился в посёлок. Возможно было виновато суеверие местных жителей, а возможно у Императора Альбиона был большой опыт управления людьми. Но как бы там не было, но партизаны, вместо того чтобы пальнуть из винтовки мутному колдуну в спину, направились вслед за ним в посёлок.
После того как из окна, в которое постучал Белорусский Колдун посохом, вылетел узелок, Корнелий попросту свалился с дерева. Второй по богатству гражданин Альбиона, ходил по Белорусской деревне и собирал ржаные краюхи. Причём Император Альбиона пожирал ржаной хлеб на ходу, запихивая небольшие кусочки под чёрную вуаль.
Обойдя несколько домов и поговорив с солдатками и старухами, Белорусский Колдун прошёл в один из дворов, походя ткнув посохом кинувшемуся ему под ноги лохматого барбоса. Партизаны, чтобы узнать какого хрена мутный колдун забыл в доме многодетной вдовы у которой каратели во время налёта подстрелили сына, отрядили в дом гонца.
Выскочив из дома с расширенными от ужаса глазами, партизан пробежал до калитки и трясущимися руками начал сворачивать самокрутку. Но в конечном итоге, рассыпав табак, окончательно пал духом. Любопытные партизаны, сами ему скрутили самокрутку и когда перепуганный партизан сделал несколько глубоких затяжек, шепотом объяснил что происходит в хате.
Дураков соваться в дом не нашлось, но от поглазеть через оконные стёкла партизаны не отказались. Цирк обломал бородатый дед со взглядом старого чекиста, который выстрамил партизан, а узнав про мутного колдуна, пошёл выяснять что там за лекарь такой объявился.
Что происходит в хате, Корнелий примерно представлял. Император Альбиона был далеко не святой весталкой, но и он умел делится заёмной положительной энергией с умирающим человеком. Но ранение было сквозным в ногу, но успевшим подгнить, поскольку пацана не сразу нашли.
Поэтому лечение заняло продолжительное время. Но из хаты Белорусский Колдун вышел чуть не под ручку с местным особистом, который надавив на любопытных партизан косяка, начал жаловаться на карателей и оборзевших егерей, что сидят чуть не под каждым кустом.
Но Белорусский Колдун тут же дал понять особисту, что он тут как бы Святой дервиш, а не Народный мститель, но пообещал поговорить с немцами и попросить у них консервов для многодетных солдаток. Особист, почесав в затылке, усомнился в том что немцы его не стрельнут ещё на подходе к посёлку.
Вместо возражений, Белорусский Колдун вышел за ворота и, запрыгнув в телегу, приказал вознице править в сторону бывшей станции МТС. Партизаны хоть и попрыгали на ходу в телеги, но отказались покидать лес. Но Белорусский Колдун лишь махнул рукой на скептиков партизан и направился в сторону кирпичных зданий.
Полицаи, после нападения Славянок и Романейцев на рембазу, натянули колючею проволоку, нарыли дополнительных окопов, а в пробитые в кирпичные стены амбразуры, установили пулемёты. Но даже пулемёты не спасли полицаев от разгневанного Белорусского Колдуна, который пропёрся внутрь укреплённого пункта мимо постов и заставил полицаев бегать.
Корнелий в это время лежал на крыше гаража и наблюдал как Белорусский Колдун, прижав командира опорной точки посохом к стене, что-то ему гневно высказывает. В конечном итоге немецкий офицер обмочил штаны, а полицаи забегали ещё сильней.
Когда
